19/02/2018

Режиссер Александр Сокуров дал большое интервью Софико Шеварнадзе о природе власти, о Борисе Ельцине и Владимире Путине. Кинодеятель попытался объяснить, почему несмотря на свою критическую позиции, нынешний президент России неизменно дает ему слово.

«Он (Путин — прим.ред.) хорошо знает, что мне лично от страны ничего не надо», - рассказывает в эфире «Эха Москвы» Сокуров. «Что всё, о чем я говорю, имеет отношение только к судьбе страны или той отрасли, частью которой я являюсь. Мне очень запомнился наш разговор, когда мы были один на один и он меня спросил, где я был за последнее время. И я ему сказал, что был в Ульяновской области и что у меня осталось тяжелое впечатление от одного места. «Что это такое?» - говорит он. - «Ульяновский завод «Авиастар», пустой завод, где ничего не производится, где стоят недостроенные самолеты». И он подробно выслушал все мои впечатления, не прерывая. Он вообще в разговоре один на один абсолютно другой, чем в публичном поле… Как и Борис Николаевич, кстати».

По словам Сокурова, Путин действительно слушает людей, однако подвержен влиянию окружения.

«Он слушает, он действительно слушает. Но, мне кажется, что его могут настраивать против тех, кто систематически ему возражает, публично тем более. То есть ему можно доложить про меня всё что угодно. Вот мне говорят, что идет сейчас разработка ФСБ. Ищут против меня какие-то компрометирующие документы, еще что-то. Я не могу понять, почему…», - добавляет Сокуров. «Я уверен, что он сам не воспринимает меня как какого-то врага. Мне всегда дают слово. Но между тем, как мне кажется, мы как-то не до конца слышим друг друга. Я понимаю, что он может не слушать меня или не до конца слушать…».

Однако режиссер уверен, что общение лучше выстраивать с помощью личных встреч.

«И, я думаю, что не хватает, конечно, прямого разговора. Это разговор, при котором невозможно не перебивать человека. Я знаю, что он очень не любит, когда его перебивают. Мне после разговора о Сенцове [на совместном заседании Совета по культуре и искусству и Совета по русскому языку в декабре 2016 г.- Ред. ] много раз делали замечание, как я там посмел несколько раз вторгаться, останавливать, перебивать Президента. Но при этом я не почувствовал с его стороны какой-то злобной раздраженности или мстительности. Это очень странно. Я действительно иногда веду себя резко, но исключительно потому, что я настолько встревожен тем, что происходит вокруг меня, я настолько несу ответственность за это… Бывает, просто не уснуть… Тревога не от политики, не от внешней войны, а оттого, что изнутри происходит с нами, с теми людьми, которые окружают меня. Я же знаю, есть великие мои соотечественники, которые никогда не решатся сказать и десятой доли того, что я говорю».

На вопрос Шеварнадзе, какой бы художественный образ Путина сделал бы Сокуров в своем потенциальном фильме о президенте, тот ответил: «Человек, который стоит перед подножием очень высокой крутой горы и не знает, что будет, если он поднимется на вершину, есть ли там еще более тяжелые вершины и что делать: штурмовать или обустраивать всё у подножия и с кем. Главное - с кем. Он видит, кто рядом с ним, и понимает, что с ними штурмовать - не подняться. Вот такой был бы образ. Они очень сильно с Борисом Николаевичем отличаются. Ельцин - это человек, который так же стоит, но в окружении более надежных людей на берегу очень-очень широкой реки, где не видно того берега и кто там на берегу. Вот два разных образа. Одинаково трагичные, конечно, и одинаково сочувственные. Я по природе своей человек художественный, не публицистический. И мне нравится эта модель медицинская, которая применима, наверное, к кинематографу или драматургии: мы сотрудники больницы, к нам привозят какую-то группу раненых, больных, и многие из них такие мерзавцы, что к ним прикоснуться страшно. Но мы должны принять их, поставить диагноз во что бы то ни стало, вылечить и вернуть их в общество. Не в яму выбросить, не расстрелять, не удушить, а вернуть в общество. И пусть народ или, там, Бог судит этих преступников. Искусство не имеет права убивать преступников. Оно вообще не имеет право убивать…».

Всемирно известный режиссер Александр Сокуров никогда не скрывает гражданских и политических взглядов, даже если предупредительно просят. Из-за этого потерял немало полезных знакомств и нажил неприятелей. Александр Николаевич ответил на вопросы читателей и редакции Znak.com во время проведения «Дней Сокурова» в Ельцин Центре. Мы поговорили о Путине и Рамзане Кадырове, православии и исламе, искусстве и цензуре.

«У Путина свой кинематографический биограф - Никита»

На фестивале «Дни Сокурова» в Ельцин Центре демонстрировался ваш фильм о Борисе Ельцине «Пример интонации». Можете в нескольких словах выразить интонацию Ельцина? Вы ведь общались, вас связывали дружеские отношения.

Если бы я мог это выразить несколькими словами, то, наверное, не стал бы снимать фильм. С Борисом Николаевичем у меня связано много интонаций. И то, что я показал, явно недостаточно. Я лишь чуть-чуть прикоснулся к этой теме. К тому же о нем снимал не только я. В Москве он активно шел на контакт с другими режиссерами и журналистами, которые казались ему и Наине Иосифовне более простыми и доступными. Я же был для него слишком заумным персонажем. Впрочем, со мной у него всегда была интонация понимания, терпения, благородства, уважения и даже какой-то мягкости. Но это мое личное, частное ощущение, потому что он не совсем таким был, поскольку занимался жестким трудом.

- Вы неоднократно и довольно откровенно, по вашему признанию, беседовали с глазу на глаз и с нынешним президентом. У вас после этих встреч появилось понимание, какая «интонация» у Путина? Вам было бы интересно снять фильм о нем?

– У Владимира Путина есть свой кинематографический биограф - Никита. Он уже снимал о нем фильмы. В общем, слава Богу, это место занято. Хотя я знаю многих режиссеров, которые бы хотели встать в этот ряд, просто самому президенту это не нужно.

- Вы говорили, что в личных беседах он предстает иным, чем в публичном пространстве…

Я вас уверяю, что даже Жириновский в публичном пространстве выступает в одной ипостаси, а в личном общении он абсолютно другой. И Борис Николаевич бывал разным. Я порой удивлялся, видя его по телевизору. Не узнавал его, настолько это был другой человек. Вообще, любая масштабная личность в камерном общении выглядит иначе: уходит спесь, желание отвоевать себе особое место в историческом или культурном пространстве. В общении один на один это всегда другие люди. К большому сожалению.

Вам не кажется, что современные мировые лидеры мельчают прямо на глазах? Достаточно сравнить руководителей ведущих европейских государств и США с теми, кто стоял у руля полвека назад, сравнение будет явно не пользу нынешних. Как думаете, с чем связан кризис политических элит?

Действительно, деградация налицо. А связано это с тем, что они не являются свидетелями больших исторических процессов. Жизнь наша, безусловно, остается сложной, однако нынешние лидеры не в состоянии ни увидеть этого, ни предвосхитить. О том, что война с Украиной неизбежна, я сказал еще лет десять назад. Многие тогда покрутили пальцем у виска, а для меня это было совершенно очевидно. И я удивляюсь, почему это было не очевидно для российских и украинских руководителей. Это говорит о том, что нынешнюю политическую элиту составляют близорукие люди. Что уровень культуры, интеллекта, да и вообще масштаб личности сегодня нивелируется. Посмотрите на нынешнего канцлера Германии. Ну что это такое? Просто прискорбное зрелище. А итальянский премьер или последние президенты Франции…

Раз вы предугадали украинские события, позвольте спросить: мирный выход, по-вашему, еще возможен? А то, если послушать наших политических обозревателей, так точка невозврата уже пройдена…

Надеюсь, когда-нибудь эти политические обозреватели предстанут перед Гаагским трибуналом как провокаторы, которые нанесли огромный урон гуманитарному пространству России и всему российскому народу. Эти радио и телевизионные глашатаи занимаются тем, что во время пожара разбрасываются спичками. На месте власти я бы обратил особое внимание на этих людей, создающих предпосылки для международных конфликтов. Они должны быть наказаны. Это же просто преступники, которые работают и на государственных, и на частных каналах. И там, и там нет никакой ответственности за подобное поведение. Если сменится политический вектор, все эти комментаторы вмиг перестроятся. Мы это хорошо увидели на примере конфликта с Турцией. Они громче всех кричали про убийц российских летчиков, но как только им сказали, что Турция перестала быть врагом №1, они моментально сменили риторику на противоположную. Это так вульгарно и пошло. Они хуже женщин, которые себя продают.

- Женщин с пониженной социальной ответственностью, как теперь принято говорить.

– Да, я проституток имею в виду. Но когда женщина отдает себя мужчине, в этом есть хоть какая-то естественность, а в поведении этих комментаторов нет ничего естественного и органичного.

С Грузией у России был открытый военный конфликт. Однако российские туристы с удовольствием посещают Грузию и не сталкиваются с агрессией в свой адрес. Сколько времени должно пройти, чтобы можно было планировать отпуск в Киеве?

– Действительно, я недавно был в Грузии и ничего кроме радушия и гостеприимства там не встречал. А в случае с Украиной это произойдет нескоро. Слишком сильны взаимные противоречия и обиды. Дело в том, что русские почему-то уверены, что они один народ с украинцами, а это глубочайшее заблуждение. Украинцы давно мечтают оторваться от русского влияния и жить в стороне от нас, перестать быть тенью России. Советская практика сблизила наши народы, но все-таки мы всего лишь соседи. Мы не в одной квартире живем.

Представьте, что у вас есть соседи, и вы вдруг начинаете объявлять их своими братом и сестрой. «С какой стати? - говорят они. - Мы просто соседи!» - «Нет! Мы живем на одной лестничной площадке, мы уже родственники!» Но ведь соседство не предполагает, что мы должны меняться мужьями, женами или детьми.

У украинского народа свой исторический путь - крайне сложный, иногда даже унизительный. Их история - это всегда предмет вмешательства извне, когда твою страну постоянно кто-то делит, насильно приобщает к своей культуре. Тяжелая жизнь у украинского народа, тяжелая. А тут еще и ума украинской политике явно не хватает. В тяжелый исторический момент народ не выдвинул масштабных политиков, которые смогли бы деликатно выйти из сложных конфронтационных обстоятельств. Аккуратно разделить «сиамских близнецов», которыми стали Россия и Украина, сросшиеся экономиками и национальными особенностями. Но не нашлось политиков, которые, даже с учетом накопившегося раздражения к русским и давления националистов, неуклонно и деликатно проводили бы все процессы. Значит, не созрели эти институты власти. Ведь для того, чтобы выстраивать взаимоотношения с таким крупным и непростым соседом, как Россия, необходима мудрая политическую элита. Ее на Украине, к сожалению, пока нет. Потому что, в отличие от Грузии, у украинцев нет опыта государственности и государственного управления.

Да и потом, мы же все-таки сильно отличаемся от грузин - у нас другой алфавит, абсолютно другая культура, традиции, язык, темперамент, да все у нас другое. А с Украиной, безусловно, присутствует опасная видимость общности. Но это только видимость, и я, часто бывая на Украине, видел мощную энергию отторжения и желания независимости от России. Чем ближе народы, тем тяжелее их взаимоотношения. Сами знаете: наиболее болезненные конфликты происходят именно между родственниками.

Именно поэтому вы предлагали на конституционном уровне закрепить невозможность военных действий с соседними странами?

У нас должно быть категорическое условие: не воевать с соседями. Это касается и Прибалтики, и Украины, и Казахстана. Я бы в Конституцию внес принцип обязательного мирного сосуществования со всеми странами, с которыми мы имеем общие границы. Даже если на нас напали, мы должны находить в себе силы не применять армию, не вторгаться на чужую территорию. С соседями можно ссориться, но воевать нельзя.

Но ведь во всем мире страны, если с кем-то и воевали, то чаще именно с соседями. Германия неоднократно воевала с Францией, а в истории отношений Франции и Англии даже столетняя война была. И ничего, как-то находят общий язык.

Не будем забывать, что Германия никогда не входила в состав Франции, а Франция в состав Англии, хотя воевали все время по территориальному принципу. Конечно, территориальные претензии всегда существуют. Та же Италия очень мечтала получить от Гитлера часть французских земель. Но никто никогда не входил в состав друг друга, как в Советском Союзе. В Европе только одно исключение на этот счет - Австро-Венгерская империя.

«Мы имеем дело с бомбой, которая может взорваться в любой момент»

Александр Николаевич, вы всегда были в стороне от политической жизни. Говорили, что к вам даже ни разу ни одна партия не обращалась с предложением войти в ее предвыборный список. И вдруг на парламентских выборах в сентябре прошлого года вы возглавили петербургский список партии «Яблоко», при этом оставаясь беспартийным. Почему это произошло именно сейчас?

У меня лопнуло терпение. Из всех партий или групп, профессионально занимающихся политикой, только «Яблоко» занимаются градозащитной деятельностью в Санкт-Петербурге. Именно благодаря «Яблоку» я сам очень многое понял в градозащитной работе («Группа Сокурова» занимается защитой исторического Петербурга - прим. ред.). Они ведь всегда использовали профессиональные инструменты. Например, организовывали большие судебные процессы против «Газпрома», на что питерское градозащитное движение не решалось. Они нам помогли, и в итоге практически все суды выиграли. Ну и потом, там есть люди, к которым я отношусь с уважением. Хотя, конечно, у меня не было никаких иллюзий. Я понимал, что это непроходной вариант. Но моя позиция была: хватит сидеть на кухне - нужно показать свою позицию и поддержать тех, кто думает так же. Конечно, я усложнил себе жизнь, но не жалею. За все надо расплачиваться. В том числе и за такое политическое поведение.

Вы возглавляете общественную группу активистов-градозащитников, ведущую диалог с властью о защите от разрушения старого Петербурга. В прошлом году вы написали письмо губернатору Санкт-Петербурга Полтавченко с просьбой не называть мост через Дудергофский канал именем Ахмата Кадырова, но к вам не прислушались.

Точка в этом вопросе, к сожалению, поставлена. И принятое решение я рассматриваю не иначе как террористическую деятельность на территории России. Эта угроза исходит от чеченского сектора. Мы имеем дело с бомбой, которая может взорваться в любой момент. На мой взгляд, это реальная военная угроза. Чечня - регион России, который России не подчиняется. Там есть своя армия, и нужен только сигнал, чтобы двинуть этих вооруженных людей в какую-то сторону. Для меня очевидно, что это находится за пределами Конституции моей страны. И я уверен, что столкновение неизбежно по целому ряду причин.

Я, конечно, надеюсь, что президент понимает, кто такой Рамзан Кадыров, и границы его возможностей, наверное, определены. Но при этом не сомневаюсь, что если от него последует указание вооруженным людям, то в целом ряде российских городов жертвы будут большие.

В свое время вы написали письмо Александру Хлопонину, который был представителем президента в Северо-Кавказском округе, где предлагали под эгидой государства собрать серьезную конференцию православного и мусульманского духовенства с постановкой политических вопросов…

– И, разумеется, не получил никакого ответа. Никто не обратил на это внимания. А между тем мы видим, что происходит. Молодые люди, вырвавшиеся из кавказских городов, ведут себя вне всяких норм не только жизни русских, но и вообще вне всяких моральных норм. А правоохранители в Москве парализованы страхом перед Грозным, ведь именно там выносятся смертные приговоры. И если в Грозном человеку вынесут смертный приговор, его уже никто не сможет защитить.

- Мало кто отважится говорить об этом вслух. И понятно почему. Вы ощущали на себе эту опасность?

Конечно. Но позвольте не конкретизировать. Я понимаю, что делаю и говорю и что за это придется отвечать. А федеральной власти необходимо ответить себе на вопрос: является ли Конституция Российской Федерации законом, действующим на территории всего российского государства? Если да, то должны быть приняты соответствующие меры. Однако мы видим, что этот документ уже не работает. Может, готовится новая Конституция? Даже есть предположение, кто готов возглавить Конституционную комиссию – это одна из самых одиозных и агрессивных женщин в российской политике.

- Ирина Яровая?

Да. Женщинам вообще не везет в российской политике. Думаю, может их не допускать туда? Почему-то как только наши прекрасные женщины прорываются в политическую элиту, ведут себя там агрессивней мужчин. Самые жестокосердные парламентарии в Европе - именно наши женщины-депутаты.

- Чем вы это объясняете?

Одним словом тут не объяснишь. Дело в том, что роль мужчины в России давно нивелирована. Это видно и по роли отцов в семьях, и потому, как развиваются наши мальчишки в школах. Считаю, пора уже возвращаться к раздельному образованию - отдельно для мальчиков и девочек.

- А весь XX век прошел в борьбе за эмансипацию женщин.

Но если женщины хотят равных прав, то тогда пусть их берут с равной ответственностью. А то ведь у нас до сих пор при судебных разбирательствах ребенок всегда остается с матерью, у отцов в этой борьбе нет ни единого шанса. Затем муж должен оставить еще и жилье, а сам пусть живет, как знает. Если мы равны на бумаге, то пусть будет так и в житейской практике.

Однако все это детали, а главное - психофизическая сдача позиций всей мужской части населения. И начинается это со школы. А если спросите, какая часть мужского населения в России самая слабая, не сомневаясь, отвечу - наши военные. Это наиболее изнеженная категория мужчин. Даже офицеры спецслужб с большим трудом психологически адаптируются к новым бытовым условиям - настолько военные привыкли к комфорту.

Довольно неожиданное заявление от сына кадрового военного, который все детство провел в военных городках. Неужели уже тогда начали замечать что-то подобное?

Мой отец все-таки был фронтовиком, а у того поколения была другая беда - пили все. Это был бич военных городков. И дома пили, и на службе часто появлялись нетрезвые. Конечно, были гарнизоны, которые не переходили определенных границ, но в значительной степени это всех касалось… Пьянство вообще огромная проблема для нашей страны. Меня размах этого явления поразил еще в студенчестве в Горьком, а когда учился уже в Москве, то там целые факультеты находились в полуалкогольном состоянии. Во ВГИКе пили просто невероятно, формы приобретали порой просто какие-то дикие масштабы.

Именно с алкоголизмом я связываю деградацию русского мужского населения. Ведь в мусульманских регионах такой проблемы нет. Религия там помогает сохранять национальный уклад. А поскольку русские давно нерелигиозный народ, а наш национальный уклад, тесно связанный с сельским образом жизни, был разрушен большевиками, то теперь у нас словно нет опоры, которая бы остановила это падение в бездну.

«Гигантская ошибка - отдавать часть власти православной церкви»

– Александр Николаевич, на «Эхе Москвы» вы как-то сказали: «Наша огромная страна разорвана. Энергетики общей нет. Идея федерализма во многом себя изжила. Надо менять федеративный принцип». На какой?

А вы сами что думаете по этому поводу?

На Урале уже была попытка поменять федеративный принцип, создав в первой половине 1990-х Уральскую республику…

Отлично помню реакцию Ельцина, он только при мне несколько раз общался по телефону с Росселем по этому поводу. И?..

- Тем не менее у этой идеи хватало сторонников.

И в Уфе, и в Иркутске я тоже встречал сторонников подобного федерализма. Да и сегодня эта идея жива. Скажем, в Казани вот-вот примут решение поменять кириллицу на латиницу, что окончательно оторвет нас друг от друга. Это происходит по всей стране. Я это вижу.

Важно, чтобы в правительстве видели. И думали, искали способы скрепить страну, пока не стало слишком поздно. Граждане Российской империи, а потом и Советского Союза ощущали себе единым целым, хотя никого интернета или телевидения не было…

– А вы сами как ответите на этот вопрос?

Ну, я могу отвечать только за то, что помню лично. Думаю, людей скрепляла мысль о всеобщем равенстве, неких социальных гарантиях, идея интернационализма, общее культурное пространство, доступное бесплатное образование…

Я бы даже сказал равнодоступное качественное образование, которое человек мог получить и в столице, и в маленьком городе, и в глухом ауле, и в рязанском селе. В принципе, это было близко к осуществлению. А сегодняшнее образование - сословное. Так у нас никогда никакой Шукшин не появится: в современных условиях он не смог бы получить образования. Все мои попытки противостоять оплате за высшее образование привели к тому, что я испортил отношения с большим количеством чиновников и ректоров… В общем, вы сами ответили на свой вопрос, достаточно точно все сформулировав.

- Но если эти «скрепы» сегодня не работают, устоит ли Россия с нынешними «скрепами»?

В чем я согласен с коммунистами, так в том, что церковь должна быть отделена от государства. Нынешнее же государство абсолютно преступно распоряжается взаимоотношениями с религиозными культами. Мы совершаем гигантскую ошибку, отдавая часть власти православной церкви. Они люди, мягко говоря, странные и политически неосторожные.

Как только будет принято решение о создании православной партии, которая станет одной из официальных государственных партий, запустится маховик разрушения страны. Все идет к тому, и Русская православная церковь собирает имущество, чтобы эта партия была богатой. Но ведь следом появятся крупные мусульманские партии, и тогда вопрос о существовании Российской Федерации будет снят с повестки дня.

Это же нетрудно предвидеть: если на определенной территории православная религиозная сила получает в подарок от государства часть политической власти, то, соответственно, в других местах мусульманское население совершенно справедливо потребует часть политической власти для своих религиозных организаций. Поверьте, мусульмане в этом вопросе ни в чем не уступят. И когда интересы православия и ислама войдут между собой в политическое противоречие, начнется межрелигиозная война - самое страшное, что вообще может быть. В гражданской войне можно все-таки договориться, а в религиозной бьются до смерти. Никто не уступит. И каждый будет по-своему прав.

В одном интервью вы говорили: «Мы чужие в европейском пространстве. Чужие, потому что большие - по размеру страны, по масштабу и непредсказуемости идей». А в другом восклицаете: «А разве русские не европейцы? Разве нас не воспитала Европа?»

Здесь нет противоречия. В одном случае я говорил о культуре, в другом - о способах поведения. Но, безусловно, Россия цивилизационно больше связана с Европой.

- А как тогда воспринимать нынешний разворот на Восток?

Это просто глупость, вот и все. Мало ли глупостей совершало российское государство, которое по-настоящему и создаться еще не может? Мы то общественный строй меняем, то с соседями воюем, то зажигаемся какими-то сумасшедшими идеями… А государство - это в первую очередь традиция, опыт, проверенный временем и подтвержденный национальным согласием. Мы же согласие даже в мелочах найти не можем.

Вот у вас в Екатеринбурге на городском пруду собираются строить храм, хотя часть общества против. А вот неплохо бы посмотреть, как в Германии решают подобные вопросы. Там, если хотя бы малая часть населения против, решение откладывается. Таким образом, они защищают себя от скоропалительных шагов. Разумности и взвешенности российскому государству не хватало всегда, не хватает и сегодня.

«Наши мусульмане молчат и ждут, где вспыхнет и на какую сторону встать»

Александр Николаевич, вы говорите, что нужно устанавливать жесткие границы в отношениях власти и религии, но, с другой стороны, вам понравилось в Иране, хотя это государство вряд ли можно назвать светским…

Иранцы - шииты, а это совершенно особая ветвь ислама. По моим впечатлениям, она гораздо мягче. И все, что нам говорят об иранском режиме, не совсем правда. Я общался там с разными людьми и скоро снова туда поеду. Считаю, что нужно изучать иранский опыт. Они оказались в полной изоляции, но не деградировали, а, напротив, доказали, что все возможно развивать в рамках одной самодостаточной нации - экономику, военную и химическую промышленность, сельское хозяйство, добычу углеводородов и научные исследования… Они даже фильмов снимают в несколько раз больше, чем Россия. Причем очень хороших.

В общем, эта поездка натолкнула меня на множество размышлений о развитии и силе мусульманского мира. На него необходимо обратить серьезное внимание. Он энергичен и уже не готов оставаться в рамках своего пространства. Мы должны понимать, что он будет переходить границы и расширяться.

Это уже активно происходит. И вы бьете тревогу, говоря, что ни в коем случае нельзя допускать смешения культур. Но ведь этот тезис противоречит нынешним официальным европейским ценностям, нацеленным на мультикультурализм, открытые границы, политкорректность.

Европу сегодня губит боязнь признать, что национальное выше интернационального. Я называю это инфекцией. Просто попала инфекция в организм, и он заболел. Для того, чтобы христианский и мусульманский мир существовали в согласии и гармонии, надо провести четкую границу, через которую переходить нельзя ни одной из сторон. Мы не должны допускать смешения культур. Бесконфликтно это происходить не может, потому что культура - это код, мировоззрение. А второе правило - не нарушать нормы корневого народа. Должна быть скромность гостя, а ее, как правило, нет. Нельзя сказать, что Европа исчезнет, если везде появятся мечети. Но культура, без всякого сомнения, погибнет.

Европейцы забывают, что цивилизацию необходимо охранять, беречь это сочетание национальных и христианских норм. Европейский мир накопил огромный опыт социализации, разнообразных политических компромиссов и политических практик. И способность людей к качественному труду. Ведь главное, что привлекает арабов и африканцев в Европе, что можно приехать на готовенькое. Почему-то они не хотят бороться за создание своих качественных государств. Они не будут этого делать, а желают ехать туда, где уже что-то сделано. Но поскольку у них нет навыков ассимиляции, нет привычки уважать иные культурные и религиозные принципы, то, естественно, нынешняя ситуация в Европе приведет к крупным конфликтам и войнам на территории европейских стран.

В общем, нужна дистанция, благородная дистанция между народами. Или под европейской культурой можно подвести черту и готовиться к решительному видоизменению всего европейского уклада жизни. Или надо сопротивляться, или согласиться, что проиграем.

- А как сопротивляться, если вы сами говорите, что всё чаще сталкиваетесь на Западе с цензурой?

К сожалению, это правда. Сегодня на Западе люди гораздо больше зависят от власти, нежели 5-7 лет назад. Не раз европейские журналисты признавались мне, что редакторы не всегда разрешают публиковать то, что они написали. Мои интервью там теперь подвергаются цензуре, а телеканалы нередко отказывались от тем, по которым мне хотелось бы подискутировать. В Европе идет деградация демократических традиций.

В одном интервью вы сказали: «Наполеон считался убийцей, нерукопожатным, а теперь это почти французский национальный герой. Даже бренд - коньяк, одеколон… И с Гитлером будет то же самое - рацио победит нравственность». Неужели человечество забудет все, что натворил Гитлер?

В границах 15-20 лет всё начнет резко меняться в оценках. Но если вы спросите, на чем основывается мое убеждение, я не отвечу. Просто интуитивно чувствую. Это мое восприятие тех темпов, с которыми происходят изменения современных оценочных категорий. Ну кто из представителей моего поколения еще лет 30 назад мог представить, что в Петербурге будут существовать нацистские молодежные организации? Нам казалось это нереальным ни при каких обстоятельствах. Тем более в Ленинграде, где еще живы свидетели Блокады, участники Великой Отечественной войны. Тем не менее они есть. Причем не наследники русского национализма, а последователи именно немецкого фашизма, принимающие всю его систему и идеологию.

- Но наше общество все-таки считает их маргиналами…

Пока это так, но, к сожалению, границы между понятиями очень уж быстро стираются, а почва для этого подготовлена.

В той же Европе сегодня популярна тема российской угрозы. Вас это задевает как российского гражданина? Или считаете, что опасения Запада оправданы?

Недавно ставил в Италии спектакль и, конечно, много общался с местной интеллигенцией. В их среде есть определенный страх перед вторжением российской армии на территорию Европы. Еще чаще я сталкиваюсь с этими опасениями в Прибалтике. Я прибалтам все время говорю: не бойтесь, этого не будет. Просто Прибалтике и Польше нужно образовать ассоциацию нейтральных государств - это для них идеальный выход. Ведь когда у вас на территории не будет баз НАТО, то и России не нужно будет направлять ракеты в вашу сторону. Будьте умнее: не сажайте малину у берлоги медведя.

Вообще, Европе пора понять, что есть куда более опасный противник, чем Россия - это мусульманская революция. Ведь почему так трудно справиться с ИГИЛ - потому что это не просто террористическая организация, а революционно-идеологическое движение мусульманского мира. Оно может возникнуть в любом месте, как большевизм. Ведь как ни давила Европа, а подавить большевистский мятеж в России не смогла. И ведь тоже была идеология - распространить большевизм по всем миру: Ленин и его последователи мечтали устроить революции в Европе. ИГИЛ руководствуется схожими принципами: христианство изжило себя, разложилось, давайте отправим христианскую цивилизацию на свалку истории и заменим ее новым порядком - мусульманско-политическим. И поскольку ракетами идею не победить, бороться с ИГИЛ, не вступая с ними в переговоры как с системой, значит обрекать себя на поражение.

- Так ведь звучит такой принцип: «не вступать в переговоры с террористами».

Значит, он устарел. Теперь нужно учиться с ними договариваться. А для этого нужна мудрость. Вы посмотрите, почему наши мусульмане так сдержанно за всем этим наблюдают? Молчат и ждут, где вспыхнет и на какую сторону встать.

«Не надо думать, что кино безобидно, это заблуждение»

Еще в 2002 году вы сказали газете «Известия»: «Американская киноагрессия убивает чувствующего и думающего зрителя. Россия в этом смысле побеждена». Что-то изменилось за 15 лет? Как оцениваете закончившийся Год российского кино?

Ничего не изменилось. Если Год культуры закончился закрытием библиотек, то в Год кино мы потеряем все документальные киностудии Сибири, Урала, Дальнего Востока, северных регионов и Северного Кавказа. Государство, конечно, выделило чуть больше денег на дебюты, но это несерьезно. Нашему кино, чтобы полноценно развиваться, необходимо в год 80-100 дебютов, а сейчас выделили средства на 16.

Ничего не сделано для механизма существования кинематографа. Я говорю не о том, что нужно запретить прокат западного кино или продавать на зарубежные фильмы более дорогие билеты, как это делают во Франции. Я говорю о правовых и экономических мерах, которые могут способствовать развитию национального кино как индустриального направления, когда есть техническая база, разумные бюджеты, кинотеатры, доступ к телевидению… Именно такой системной работой должно заниматься Министерство культуры, а оно этого не делает напрочь.

К сожалению, это особенность органов управления в наше время. Когда вроде все на месте, а на самом деле никто ничего не делает. Регулярно видим, как президент спрашивает у них: почему это не сделано, а почему это не доведено до конца? Ему что-то отвечают, порой, он даже ловит кого-нибудь на лжи, однако ничего не меняется. Если так повсюду, то почему у нас в кино должно быть иначе?

Сейчас развернулась активная борьба с интернет-пиратством, но ведь многие ваши фильмы можно посмотреть только благодаря торрентам. Да и вообще для людей, живущих за пределами крупных городов, торренты, по сути, являются окном в большой мир.

Вот и мне кажется противоестественным, когда художник против того, чтобы его произведение увидело как можно больше людей. Я, конечно, делаю не продюсерское кино, которое жестко требует возвращения вложенных средств, и сам я вообще никогда не получал денег за прокат своих картин, но все равно мне непонятно, почему лишаем, таким образом, целый пласт наших соотечественников возможности выбора. Я не считаю, что в художественном пространстве должны быть какие-то ограничения. Аудитория сегодня очень бедна, поэтому мне кажется неправильным запрет на переиздание книг, ограничение доступа к музыкальным произведениям и кинофильмам.

Мы создаем государство, чтобы оно выполняло свои функции. А одна из главных его функций - с помощью культуры поддерживать общество в цивилизованном состоянии. Государство должно иметь ресурсы, чтобы компенсировать возможные потери правообладателям при открытии свободного доступа к фильмам или книгам. Я вообще считаю, что необходимо международное соглашение в рамках ЮНЕСКО или ООН о всеобщей доступности произведений мировой культуры. Но ведь опять скажут, что я, словно городской сумасшедший, предлагаю что-то нереализуемое.

Примерно так восприняли ваш призыв к организаторам фестивалей класса «А» отказаться от фильмов со сценами насилия? Но ведь тогда исчезнет целый пласт жанров. Как экранизировать, скажем, «Войну мир»?

Я не призываю совсем не снимать про войну. Я предлагал отказаться от насилия на экране как профессионального, драматургического инструмента, отказаться от сюжетов и образов, связанных с героизацией или эстетизацией насилия. Я много лет об этом говорю и призываю к этому, но меня не слышат - ни здесь, ни в Европе. К сожалению, я уверен, что это, может быть, один из немногих случаев, когда я абсолютно прав. Героизация и эстетизация насилия наносят гораздо больший урон, чем, к примеру, любая экологическая проблема.

Пропаганда зла - это когда на экране вам показывают способ убийства, мучения человека. Такое кино носит непоправимый вред человеческой психике, ведь для современного молодого человека смерть не сакральна. Ему кажется, что убить ничего не стоит. Кино его убеждает, что человека можно убить разными способами: вырвать кишки, голову оторвать, глаза выколоть… Не надо думать, что кино безобидно. Это заблуждение.

- Но ведь для этого и введены возрастные категории «12 плюс», «18 плюс».

Однако проблему они не решают - сегодня любой ребенок благодаря интернету может посмотреть, что угодно. Хотя и с этим можно справиться, уверяю вас, было бы желание. Электронный мир - такой управляемый и уязвимый сегмент, что 3-4 кнопок хватит, чтобы все это убрать из общего доступа, но, видимо, никому не надо.

А что с вашим обращением к своим ровесникам-режиссерам хотя бы на год прекратить кинематографическую деятельность и отдать все выделенные государством средства молодым режиссерам? Хоть кто-то отреагировал?

Конечно, нет. Я уже привык, что любые мои инициативы не вызывают никакой реакции у меня на Родине. Журналисты еще об этом спрашивают, а коллегам, очевидно, совершенно неинтересна моя точка зрения по злободневным вопросам.

На Западе многие известные режиссеры ушли на телевидение. Свежий пример: Паоло Соррентино, снявший, по мнению Европейской киноакадемии, лучший фильм 2015 года - «Молодость», недавно выпустил телесериал «Молодой папа» про Папу Римского. Вам было бы интересно снять сериал?

Ну, я делал большие документальные картины для телевидения. Например, «Духовные голоса» или «Повинность», которые продолжаются пять часов. Это большие произведения, драматургически выстроенные под телеформат. Но работать в тех условиях, в которых сегодня существует русское сериальное кино, мне не хочется. Мне неинтересны эти темы, они не имеют ко мне никакого отношения.

- А за границей?

Мне предлагали, но целый ряд обстоятельств не позволил мне этого сделать.

Александр Николаевич, вы один из самых титулованных российских режиссеров, при этом в кругу коллег считаетесь «белой вороной», а многие ваши работы отечественный зритель так и не увидел. Вы считаете свою профессиональную карьеру удавшейся?

Мне вообще кажется, что я неправильно выбрал профессию.

- Вот это признание!

Просто в момент выбора я был слишком молод, чтобы осознать всю ответственность этого шага. И вот уже несколько лет, как я отчетливо понимаю, что выбор оказался неверным. Есть другие области, в которых я был бы более востребован, смог бы сделать больше. Потому что в кино я не реализовался полностью. Что уж теперь говорить…

О сложном творческом пути и любви к Японии режиссер Александр Сокуров рассказал в интервью Татьяне Элькиной.

ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА, корреспондент:

«Начнем с премьеры. В Петербурге Вы представляете видеоверсию спектакля «G0. GO. GO», который Вы ставили для театра «Олимпико» в Италии. Итальянская пресса об этом спектакле написала следующее: «На сцене звериное человечество. Власть является болезнью. Варварство и цивилизация смешиваются, и только искусство помогает понять, как обуздать эпидемию власти». Я правильно понимаю, что это некое продолжение тем, затронутых Вами в «Молохе», «Тельце», «Солнце» и «Фаусте»?»

АЛЕКСАНДР СОКУРОВ,

«Только там она персонифицированная. Конкретные были люди, конкретные персонажи с конкретными характерами, судьбами. А здесь идет речь о состоянии всего общества или опасности, которая есть у современной цивилизации. Все подвержены дегуманизации и моральному самоуничтожению. Европейская цивилизация - явление сложное и очень устойчивое. Она может сама себя уничтожить, даже войны не надо. Может быть, в результате какой-то внутренней слабости своей, отсутствия мужества, отсутствия последовательности. В результате слишком агрессивного политического настроя общества.

Если говорить о российской цивилизации – то же самое. Когда в жизни общества очень много политики, когда политики определяют ориентиры развития общества, ориентиры развития культуры, это всегда плохо, потому что политика невротична, она никогда не говорит о вечном и о преданности. Политика - нечестная дама, сегодня одно настроение, завтра - другое, сегодня одни цели, завтра - другие цели. В этом смысле культура гораздо более устойчива. Она предана народу. Говорят, что армия никогда не предаст народ. Это неправда. И армия может проиграть в войне, и государство может рухнуть, а культура всегда с народом останется, даже если неприятель захватывает земли, а признаки культуры, национальной культуры будут народ спасать».

ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА, корреспондент:

«Исследованиями политиков, которые своими политическими решениями влияли на мир и культуру, Вы занимаетесь очень давно. Фильмы в большинстве своем Ваши этому посвящены. Если говорить о вашей театрологии, в одном из интервью Вы сказали, что ее образ у Вас родился еще в 1987 или 1989 году. Какие обстоятельства Вас к этому подтолкнули?»

АЛЕКСАНДР СОКУРОВ, режиссер, народный артист РФ:

«Наверное, генетический интерес к истории. Я еще со средней школы утонул в страстях исторических, я читал много и очень рано понял, что нет одной грани исторического течения и одновременно с тем оно очень простое. Меня стали увлекать какие-то художественные обобщения, тогда пришло представление о том, что надо попробовать, что нужно создать программное сочинение, что нехарактерно для кино, создать в четырех частях некое повествование, которое объединено единой темой, хотя персонажи разные. Это возникло у меня после окончания исторического факультета университета. Но советские политические обстоятельства предполагали, что можно это сделать».

ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА, корреспондент:

«Героями вашего программного произведения стали Гитлер, Ленин, Херохита и Фауст, кто-то из них у Вас вызывает сожаление или сострадание?»

АЛЕКСАНДР СОКУРОВ, режиссер, народный артист РФ:

«Вызывают сострадания все, потому что хотим мы того или нет, даже самый-самый страшный большой злодей есть человек. И если бы эти злодеи, которые совершили столько преступлений, скверных поступков, были бы абсолютно искусственными явлениями, были бы к нам занесены с другой планеты, было бы очень просто – мы бы просто удалили это зло и все. Но у них, у всех, есть внутренние человеческие качества, значит, вся эта инфекция сидит внутри человека, и она будет сидеть. Нацизм и тоталитаризм, все то, в результате чего совершаются глобальные преступные деяния, войны - все нас сопровождает, во всем выражается природа человека».

ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА, корреспондент:

«Я бы говорила о каждом из четырех персонажей, но спрошу только про японского императора Хирохито. Историки до сих пор спорят о том, чем было вызвано его политическое решение в 1942 году, его поведение во время Второй мировой воны. Кто-то считает, что он жертва японской военной машины, кто-то считает, что он все-таки диктатор. Вы как историк что думаете?»

АЛЕКСАНДР СОКУРОВ, режиссер, народный артист РФ:

«В нем было универсальное качество, воспитанное как у монарха неограниченными возможностями в неограниченной власти, но в данном случае мы имеем дело с человеком, у которого личностную структуру составляла гуманитарная часть жизни. Он был биологом, ихтиологом. Он занимался наукой, и политика не представляла для него какой-то жизненной страсти. И надо сказать, что он единственный из таких больших преступников сам осознал ошибочность и сделал шаг в сторону, выведя страну из состояния войны. Сталин и Ленин, понимая, какие тотальные жертвы несет народ в процессе правления, не сделали никаких поправок и не признали свои заблуждения, Гитлер – тем более. Погибали сотни немецких солдат, тысячи-тысячи наших соотечественников гибли в Берлине, а он маниакально не сдавал город и не сдавался. Никто из них не хотел уступить. Только Хирохито сделал шаг в сторону, понимая, что он может быть привлечен к суду и казнен.

И еще одно. Я много спорил с нашими дипломатами и говорил с учеными и специалистами, политиками в Японии разных толков (правых, левых, центристов) о том, как я русский воспринимаю некоторые обстоятельства поведения Хирохито. Попробуем представить, если бы он начал войну с Советским Союзом, что было бы с нами? В каком-то смысле я говорю это очень относительно, потому что в историческом процессе все не так просто, он является спасителем этой нашей ситуации».

ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА, корреспондент:

«Из всех Ваших героев он вызывает у Вас наибольшее уважение?»

АЛЕКСАНДР СОКУРОВ, режиссер, народный артист РФ:

«Может быть, потому что к этому фильму я готовился 10 лет. Я много бывал в Японии, жил там и встречался с персоналом скрытно и явно, который с ним работал, потому что это не разрешено было. Встречался со специалистами, работал в архивах. 10 лет я готовился и как-то вошел в это глубоко. Я люблю Японию, просто очень. Знаю, что японцы тоже народ непростой, но они ко мне относятся как-то совершенно удивительно. И моя благодарность бесконечна. Потом они пришли ко мне на помощь, я уехал работать к ним туда тогда, когда здесь ничего невозможно было делать. Не было денег, студия «Ленфильм» была практически закрыта, и я делал документальные картины, путешествуя по Японии».

ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА, корреспондент:

«Говоря о вашем кинематографе, Вы нередко его сравниваете с такой медицинской моделью. Ваша цитата: «Мы – сотрудники больницы, к нам привозят группу больных. Многие из них такие мерзавцы, что к ним прикоснуться страшно, но мы должны принять их, поставить диагноз, вылечить и вернуть в общество», – с диагнозом понятно, но как их в общество вернуть».

АЛЕКСАНДР СОКУРОВ, режиссер, народный артист РФ:

«Художественный метод – это не прокурорское расследование, мы всегда ищем человеческие корни, в любой ситуации. Нам всегда интересен человек, как бы он ни был скверно настроен, потому что когда-то он был мальчиком, девочкой и был ангелочком, потом что-то произошло, иногда понятно что, иногда - нет, и человек превратился в этого изверга. Пусть судит общество, пусть судит Бог. Мы вылечить не сможем, пролечить немного сможем, остановить агрессию, поставить диагноз мы сможем и сможем рекомендовать обществу лекарственную блокаду. Но если мы начнем судить, в обществе не останется сил, которые бы занимались деликатным изучением человеческой природы».

ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА, корреспондент:

«Вы в своем кино изучаете человеческую природу, причем иногда делаете это с помощью таких технических хитростей, что у зрителей возникает вопрос: «Как это снято?». В «Фаусте» Вы снимали некоторые сцены с помощью зеркала 6 на 8 метров. Как это возможно?»

АЛЕКСАНДР СОКУРОВ, режиссер, народный артист РФ:

«Ну не только в «Фаусте». Мы снимали и в «Тельце», и в фильме «Солнце», где я сам был оператором-постановщиком. Мы тоже снимали с помощью специальных оптических систем: стекол, зеркал, с помощью новых объективов, которых раньше никогда не было. Это нужно, чтобы создать особенную среду на площадке. Не буду раскрывать все свои профессиональные секреты».

ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА, корреспондент:

«Про «Русский ковчег». Фильм снят одним кадром, но были те, кто говорили, что там все-таки есть одна склейка. Врут?»

АЛЕКСАНДР СОКУРОВ, режиссер, народный артист РФ:

«Нет, склейки не было. Там не было необходимости в этом. Была цветокорректировка, так как условия экспонирования в таких картинах очень сложные. Мы не можем поставить в Эрмитаже столько света, сколько нам надо. Когда мы приехали в Германию, мы собрали самых лучших колористов, которые исправляли все вопросы, связанные с экспонированием. Трех дублей не было. Был первый раз, когда мы включили камеру, там начинается с улицы с заходом внутрь Эрмитажа. Камера остановилась, потому что температура была 26 градусов мороза. Но второй раз уже было нормально. И то первая остановка была просто техническая. Такого, конечно, никогда не было в кино, чтобы полтора часа непрерывные действия».

ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА, корреспондент:

АЛЕКСАНДР СОКУРОВ, режиссер, народный артист РФ:

«Пленка была оправлена на склад института, чтобы смыть негатив. Мы ночью вскрыли склад, подменили коробки и забрали пленку. Дальше просто прятали, прятали, прятали по Ленинграду с квартиры на квартиру, пока не пришло время с возможностью передать ее «Ленфильму». Это уже произошло во время перестройки».

ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА, корреспондент:

«Вам было чуть меньше 27 лет, когда работали над фильмом. Что с Вами такое происходило, что Вы сделали именно такую картину?»

АЛЕКСАНДР СОКУРОВ, режиссер, народный артист РФ:

«Я таким был. Плохо ли, хорошо ли – это такая моя судьба. Такая моя жизнь. К сожалению, мне никогда ничего не давалось просто. Я никогда не был награжден жизнью какой-то помощью, поддержкой, хотя были случаи, когда мне помогали».

ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА, корреспондент:

«Это какое-то глобальное предчувствие беды?»

АЛЕКСАНДР СОКУРОВ, режиссер, народный артист РФ:

«Не знаю, я не готов отвечать на этот вопрос. Стараюсь об этом не думать, старюсь не анализировать это».

ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА, корреспондент:

«В интервью Софико Шеварднадзе Вы сказали, что дважды задумывались о самоубийстве: когда были под следствием КГБ и когда у Вас начались большие проблемы со зрением. История с КГБ из-за какой картины?»

АЛЕКСАНДР СОКУРОВ, режиссер, народный артист РФ:

«Из-за «Образа жизни», из-за связи с Тарковским, из-за попыток вывести меня за пределы Советского Союза».

ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА, корреспондент:

«Что Вас остановило?»

АЛЕКСАНДР СОКУРОВ, режиссер, народный артист РФ:

«Наверное, сила характера, несмотря на то, что со мной происходили все эти тяжелые события, каждый раз появлялись люди, которые в силу своей возможности помогали и протягивали руку помощи. Таким человеком был Владилен Кузин, директор студии документальных фильмов, и Галина Познякова, главный редактор студии. У них из-за меня было много проблем, но они всегда давали мне возможность работать, если бы не их поддержка, я не знаю, что было бы со мной».

ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА, корреспондент:

«Вы понимали, что рискуете не только собой, но еще и другими людьми?»

АЛЕКСАНДР СОКУРОВ, режиссер, народный артист РФ:

«Я это понимал и всегда старался помочь им как-то в решении этих самых вопросов. Если надо, я делал какие-то дубль-фильмы, чтобы прикрыть производство. Я студию никогда не подводил. Только на «Ленфилтме» была большая скандальная история. Моей отдушиной в те непростые времена была только работа, даже если не было уверенности, что это дойдет до зрителя. Я считаю, всегда есть смысл стараться, трудиться и быть верным принципам своим каким-то».

ТАТЬЯНА ЭЛЬКИНА, корреспондент:

«На вопрос Владимира Познера об элитарности Вашего кино, Вы сказали, что виноваты в том, что не можете быть другим. Есть очень много людей, которые хотят Вас смотреть, но не могут, потому что не понимают. Как вас понять?»

АЛЕКСАНДР СОКУРОВ, режиссер, народный артист РФ:

«Не надо заставлять себя меня понимать. Я не заставляю себя читать книги, которые мне не интересны, которые я не чувствую. Вопрос не в том, что меня не понимают, значит у этих людей нет эмоционального, личностного контакта со мной. И это не беда, и слава Богу. Кино не является главным искусством. Есть литература, музыка, и, пожалуйста, делите себя с этими видами. Мы вместе, если есть какое-то чувственное, эмоциональное подключение, нет – значит мы разные. На разности людей строится жизнь, на сложных людях строится жизнь. Искусство всегда опирается не на народ, а на отдельно взятого человека».

Этот и другие материалы смотрите в группе программы

Выступление режиссера Сокурова на «Нике» было одним из самых обсуждаемых спичей прошлой недели. Достаточно эмоциональная речь с политическими заявлениями не осталась и без внимания Кремля. Свою точку зрения на это событие в авторской колонке решил высказать казанский режиссер Ренат Хабибуллин .

Кинофорумы как политическая трибуна

Премия «Ника» берет свое начало в 1987 году от секретариата Союза кинематографистов СССР. Основал ее небезызвестный Юлий Гусман, который и по сей день является ее художественным руководителем (это к вопросу о том, чем этот дядька из КВН занимается, кроме КВН). В разное время президентами «Ники» были драматург Виктор Мережко («Родня», «Полеты во сне и наяву», «Сонька Золотая Ручка»), кинорежиссер Эльдар Рязанов («Служебный роман», «Карнавальная ночь», «Берегись автомобиля»), актер Алексей Баталов («Летят журавли», «Москва слезам не верит»). Сегодня должность президента «Ники» занимает Андрон Кончаловский. Кстати, название свое «Ника» берет от имени героини великой картины Михаила Калатозова «Летят журавли», роль которой блистательно исполнила молодая Татьяна Самойлова. Всего «Нику получают» в 23 номинациях.

О том, что подобные мероприятия уже давно являются рупором политических настроений, ни для кого не секрет. При чем здесь большой вопрос, какую часть общества представляют выступающие на политические темы деятели искусства. Возьмите хоть «Оскара», хоть Берлин, хоть Канны. Отовсюду великие творцы «важнейшего из искусств» во всеуслышание выражают свое мнение по тем или иным вопросам. Премия «Ника» в этом смысле не стала исключением. В этом году особый резонанс вызвала речь кинорежиссера Александра Сокурова. Предчувствуя вопрос, а кто он такой, небольшая справка.

Премия «Ника» названа именем героини великой картины Михаила Калатозова «Летят журавли». Фото kino-teatr.ru

Элитарный режиссер для своих

Александр Сокуров - российский и советский кинорежиссер, сценарист. Народный артист России (2004 г.). В 1995 году по решению Европейской киноакадемии имя Александра Сокурова включено в число ста лучших режиссеров мирового кино. Фильмы Сокурова номинировались 43 раза на крупнейших кинофестивалях мира, 26 раз одерживали победу. Наиболее известными работами Александра Сокурова являются «Молох», «Русский ковчег», «Фауст».

Российскому массовому зрителю имя российского кинорежиссера Сокурова не скажет ровным счетом ничего. Этот режиссер всегда оставался и, вероятнее всего, старался находиться в ряду кинематографистов, чьи картины сняты для круга избранных. Ни о каком широком прокате в России фильмов Сокурова не может быть и речи.

Свою «Нику» в этом году Сокуров получил в номинации «За честь и достоинство».

Что касается самой «Ники», то здесь награждают фильмы, которые в прокат если и выходят, то весьма ограниченным тиражом. Что греха таить: никто вообще не знает те фильмы, которые здесь награждают. Возьмем самую престижную» номинацию «Лучший фильм года»:

• 2017 г. - «Рай», А. Кончаловский.
• 2016 г. - «Милый Ганс, дорогой Петр», А. Миндадзе.
• 2015 г. - «Трудно быть богом», А. Герман.
• 2014 г. - «Географ глобус пропил», А. Велединский.
• 2013 г. - «Фауст», А. Сокуров.
• 2012 г. - «Жила-была одна баба», А. Смирнов.

Кадр из фильма А.Сокурова «Фауст»

Замкнутый круг гениев

Не стоит однако думать, что фильмы, не вышедшие в широкий прокат и награжденные премией, - это некий артхаус, интересный лишь тем, кто его сотворил. Это большое заблуждение. Картины, получившие «Нику», - это всегда событие. Как правило, они обладают высокой художественной ценностью и несут собой массу интересного. К примеру, картина «Рай» Кончаловского производит сильное впечатление.

Подобные картины, безусловно, не без огрехов и спорных моментов, заставляют осмысливать и переосмысливать не только Вторую мировую войну - как чудовищный эпизод человеческой истории, но и вопросы общечеловеческой морали в периоды страшных потрясений в целом. Остается лишь сожалеть, что данные фильмы не доходят до людей. В этом, без сомнения, есть «заслуга» создателей, которые подчас создают картины исключительно для западного потребителя и кинофестивалей. Эти картины как будто намеренно не желают быть русскими.

В то же время для работ, которые нужно показывать и смотреть именно здесь, ни у телевидения, ни у прокатчиков не находится места в эфире рядом с рекламой и «шестнадцатым «Форсажем». Вот и получается набивший оскомину замкнутый круг, когда зритель, переросший «Человека-паука», не может отыскать в расписании сеансов ничего более интересного, чем «50 оттенков» коричневого. Ситуация не так безвыходна в крупных городах, где нет-нет, да и появится что-то вроде того же «Рая» Кончаловского или «Милого Ганса, дорогого Петра» Миндадзе. В этом контексте, когда фильм просто не доходит до зрителя, не приходится удивляться, что деятели искусства используют любую высокую трибуну, чтобы высказать то, что наболело, уже не кинематографическим языком, а напрямую. Именно поэтому премия «Ника» прогремела не очередными шедевром отечественного производства, а речью Сокурова, о которой мы и поговорим.

Встреча В.Путина с А.Сокуровым, 2011 год. Фото iskusstvo.tv

Призыв вести себя по-христиански

Начал триумфатор с того, что «сердечно поблагодарил за сердечность», а после рассказал, как звонил маме, которой 90 лет. Мама просила сына ничего не говорить с трибуны, или «они тебя убьют». Начало довольно серьезное. Если я верно понимаю язык иносказания интеллектуалов, то мама считает (не сам Сокуров. Или сам Сокуров тоже?), что мы живем в тоталитарном государстве, где могут убить за гражданскую позицию. Тут, вероятнее всего, намек на Бориса Немцова, убитого на Большом Москворецком мосту в 2015 году. По умолчанию смерть политика приписывается, без сомнения, Кремлю. «Ты вечно споришь с правительством», - продолжила мать. «Я не спорю, я высказываю точку зрения», - ответил матери кинорежиссер. Далее Сокуров сказал, что ждет от Владимира Путина ответа о судьбе режиссера Сенцова.

Олег Геннадьевич Сенцов - украинский кинорежиссер и писатель. Задержан в Крыму в 2015 году. Обвиняется в террористической деятельности. Сенцов не признал себя виновным в инкриминируемых ему преступлениях и назвал дело политическим и сфабрикованным.

Сам режиссер Сокуров 2 декабря 2016 года встречался с Путиным и сказал, «что на этом человеке (Сенцове) нет крови. Мы осуждаем его за намерения». Путин обещал «подумать», а Сокуров «остался доволен содержанием беседы». До этого Сокуров в открытом обращении к Путину просил его отнестись к делу Сенцова по-христиански. А ведь известно, что сам Сокуров активно выступает против сращивания церкви и государства. Собственно, раз ты имеешь такую позицию, почему же просишь о таких странных вещах? Иногда логика великих художников не ясна простому человеку. Хотя не исключено, что РПЦ и христианство для Сокурова, как и для большинства жителей планеты, вещи разные.

Если отойти от проблемы Сенцова, то статья за терроризм (ст. 205 УК РФ) уже давно критикуется виднейшими правозащитниками. Основными фигурантами этих дел, к сожалению, является мусульманская часть населения. О всех тех, кто осужден по данным статьям и отбывает наказание в местах не столь отдаленных, режиссер Сокуров, конечно же, не упомянул. Возможно, дело в его особом отношении к Кавказу? Но это потом.

Сокуров ждет ответа от Путина, пока тот думает. Что ж, подождем и мы…

Сокуров обратил внимание на то, что требуется гуманитарное просвещение, а внедрение в систему образования религиозных, подменных понятий ведет к развалу государства. Фото os.colta.ru

Как фамильярность превращается в умелых руках в гражданскую войну

А заговорил на эту тему Сокуров, поскольку наблюдал за тем, что происходило в воскресенье, 26 марта. И далее цитата: «Государство совершает большую ошибку, ведя себя столь фамильярно с молодыми людьми». По мне, так термин «фамильярно» здесь не совсем уместен, но проблема, поднятая Сокуровым по данному пункту, имеет под собой серьезные основания.

Налицо странная позиция Кремля. Некий гражданин Навальный обвиняет второе лицо государства ни много ни мало в коррупции. Делает он это путем публикации фильма-расследования «Он вам не Димон», который на момент написания статьи просмотрели уже 16 миллионов раз. По логике вещей после столь громкого обращения оппозиционера номер один должно быть одно из двух: либо Навального обвиняют в клевете и сажают по 121 УК РФ, либо…

Но не у нас. У нас можно промолчать. И все. Без сомнения, Навальный, съевший собаку на провокационных сюжетах, ожидал и такого исхода. Именно поэтому объявил митинги по городам России. Татарстан в его списке имеет особое положение, ведь в связи с банковским кризисом и у нас поднялась волна народного возмущения. На этой волне, как заправский серфер, и маневрировал кандидат в президенты страны Алексей Навальный в нашей республике.

Митинги собрали тысячи людей в крупных городах, основной массой которых была молодежь - студенты и старшеклассники. Более девятисот человек были задержаны. В том числе и кандидат в президенты Навальный. Именно эти задержания и назвал «фамильярностью» Сокуров. Режиссер сказал, что очень хорошо знает настроения молодых людей, поскольку сам университетский человек. «Нельзя начинать гражданскую войну между школьников и студентов. Надо услышать их». Вот так легко фамильярность переросла в гражданскую войну. О чем говорит наш прославленный кинематографист? Очевидно, что здесь Сокуров довольно ловко играет терминами. И даже если невозможно не согласиться с тем, что нужно услышать молодое поколение, сам Сокуров не может не понимать, сколь дорого может стоить эта игра словами самому подрастающему поколению. Для того чтобы это понять, не нужно быть «университетским человеком», а просто оглянуться назад. Все было ровно сто лет назад.

«Никто с ними не разговаривает. Наши депутаты боятся это делать, - продолжил Сокуров. - Давайте мы примем закон, запрещающий прикасаться к женщинам, девушкам в общественных акциях». Здесь, хоть в зале и слышатся аплодисменты, нужно просто задаться вопросом: а почему вообще задерживают на акциях протеста? Видимо, по причине нарушений. Разве у нас по Конституции не все граждане имеют равные права? О чем тут вообще речь? Что за странный популизм?

Кадр из фильма А.Сокурова «Русский ковчег»

Вспомнить «День опричника»

Далее Сокуров обратил внимание на то, что требуется гуманитарное просвещение, а внедрение в систему образования религиозных, подменных понятий ведет к развалу государства. И здесь нельзя не согласиться с Сокуровым.

В фантастических повестях «День опричника» и «Сахарный Кремль» Владимир Сорокин очень точно описал будущее России, которое избрало одними из векторов своего развития, или, как сегодня принято говорить, «духовными скрепами», православие и самодержавие. Государство, по Сорокину, развалилось на мелкие княжества, а в Московии правит Государь. Причем несколько лет назад, когда я ознакомился с этими работами писателя, то решил, что автор сильно преувеличивает проблему. Далее начались разговоры о главенстве русского народа, роли православия и уже совсем недавно устами крымских политиков проговариваются вопросы необходимости возврата к монархии. Я снова и снова возвращаюсь мыслями к этим повестям и вижу, как точно автор ухватил веяния политических настроений тогда, когда они даже еще не были проговорены вслух.

Возвращаясь к Сокурову и губительности сращивания государства и церкви, снова не отпускает мысль о том, как это контрастирует с его просьбой к президенту страны о том, что нужно бы по-христиански с Сенцовым-то… Так нам по-христиански или по УК РФ, господин Сокуров? Нужно быть последовательным…

«Православным я могу быть хоть на Северном полюсе, но Россия у меня здесь! И только здесь!» - завершил свою мысль Сокуров. Это вероятно о том, что Россия - светское государство и надо все-таки этого держаться.

На съемках фильма «Фауст». Фото filmz.ru

Страх стать «полочным» режиссером

Далее Сокуров повел по наезженной о том, как ему тяжело, что его картины не показывают и не любят, а снимать он вынужден за границей. И это тоже весьма странно слышать, ведь сам Сокуров имеет, наверное, одну из счастливейших кинематографических судеб в отечественном кино. В его карьере не было ни минуты, чтобы он не снимал. Он работал постоянно и в советское время, и в новой России. Он увешан наградами, как новогодняя елка. Он состоялся и как выдающаяся личность, и как яркий режиссер. Однако маска вечного страдальца слишком сильно прижилась к образу Сокурова. Он страдает. А тут еще и информация о том, что его «Русский ковчег» могут запретить в РФ. Хотя никто ничего не запретил и не запретит, Сокуров все равно не преминул воспользоваться случаем упомянуть, что и здесь, в свободной демократической России, он может стать полочным режиссером.

Полочный режиссер - это режиссер, чьи фильмы по идеологическим причинам не допускали к показу в СССР. Положить на полку - не допустить к показу. Поскольку в СССР государство было единственным заказчиком и прокатчиком фильмов, «полка», по сути, означала смерть картины.

Не забыл Сокуров плюнуть в сторону Кавказа, в частности, в сторону Чеченской Республики. Режиссер упомянул, что именно там фильмы его уже запрещены, но это и неудивительно, ведь Чечня - «особый сектор, не очень имеющий отношение к нашей стране». И вот это уже серьезно. Скажи что-то подобное человек в соцсети, то в его отношении легко может быть возбуждена 280-я статья УК РФ («Сепаратизм»). Но что позволено одним, то не позволено другим, и Сокуров на голубом глазу отделяет целую республику от всей страны. Ранее Сокуров не раз высказывал подобные мысли. Его «антиклерикальная» позиция, как оказалось, обращена и в отношении ислама тоже. Что ж, спасибо хоть, что не стал развивать эту тему, а то того и гляди пришлось бы вступать в дело Рамзану Ахматовичу лично.

«Мы должны бороться за силу просвещения! Только это избавит от политических катастроф», - завершил свою речь Сокуров.

В целом речь Александра Николаевича была емкой, цельной и эмоциональной. Она, без сомнения, была подготовлена. И если обратиться не к частным странностям взглядов Сокурова о женщинах, которых нельзя трогать, и нероссийской Чечне (на которые он, без сомнения, имеет право), а к сути, то любой здравомыслящий человек должен с ней согласиться. Именно в молодежи наше будущее, и именно здесь зарождается новое поколение образованных, сильных и политически грамотных граждан Отечества. Именно просвещение позволит сохранить Россию. К сожалению, он не дает никаких конкретных путей решения этой проблемы. Да и ставил ли он себе такую цель - ответить на вопрос «как?». Кроме призыва к объединению и опасности внедрения религиозных догм в обучение мы ничего не услышали. Объединиться где? Как? С кем? Об этом история умалчивает. Хотя будем надеяться, что близость к президенту (все-таки не с каждым Владимир Владимирович встречается и ведет беседы) даст возможность нашему прославленному деятелю «важнейшего из искусств» донести эту важную мысль о судьбе и будущем Родины.

Ренат Хабибуллин

Справка

Ренат Хабибуллин

Выпускник высших курсов сценаристов и режиссеров, мастерская Аллы Суриковой и Владимира Фокина.

Фильмография :

• «Елка», короткометражный игровой. 2013;
• Короткометражные документальные фильмы;
• «Мечеть Марджани. История воплощенных традиций». 2016;
• «Зримая вера», 2014, Асгат Гилмзянов, Исхак Лутфуллин, Рашида Исхакый, Альмира Адиятуллина, Ахмадзаки Сафиуллин;
• «Велохадж. Необычное путешествие». 2016;
• «Паломник. История долгожданного путешествия». 2017.